Сегодня мне непреодолимо захотелось пораскрывать государственные тайны и украдкой, хотя и максимально публично, вздохнуть о былом. Нет-нет, не пугайтесь, не о том былом, что немыслимым образом и навсегда склеилось у меня с граблями. Былое на сей раз нейтральное, ностальгически-познавательное, по теме "вот моя деревня". Поэтому под катом то, о чем рассказывать было когда-то нельзя – я даже давала расписку о неразглашении. Надеюсь, срок ее годности давно истек, ибо 27 лет – период вполне увесистый.

Итак, былое. В этом разделе своей нескончаемой мемуаристики я ограничусь общими, хотя и субъективными, сведениями, а также архивными фотодокументами. Архив мой, довольно беспорядочный.

Самая достопримечательная достопримечательность моего родного безымянного городка – конечно же, памятник дедушке Ленину на Самой Главной площади имени его же. Дедушка стоит задом к горисполкому, который теперь называется наверняка как-то иначе, а передом и рукой указывает приблизительно в сторону реки Томь, так удачно отгороженной от нашей тайной цивилизации колючей проволокой по периметру.


В наше время все всё обо всем знают, берлинские и прочие стены рухнули, занавесы железные проржавели и осыпались на голову старушке-Европе и прочим государствам, википедия нагло вошла в каждый дом, и даже айфон номер пять уже существует в природе и продаже - а контрольно-пропускные пункты и колючая проволока все никак не уходят в небытие, где бы я их очень хотела видеть.

Тут, по традиции - дом родной, зеленый, пока без мемориальной доски.


Город долго не мог определиться с названием. Родилась я в Томске-7, в свидетельстве о рождении записано – Томск, прописка до совсем недавнего времени была в Северске (проспект, между прочим, все еще Коммунистический), а жила я «на почтовом» - и это все о нем, о ЗАТО. За что меня родители там родили, я не знаю, но факт остается фактом – темнить и умалчивать меня учили с детства, хотя и безуспешно, как видим.

«Знай, что говоришь, и не говори, что знаешь!» - часто повторял папа, когда-то сильно ушибленный игрой в шпионов и разведчиков. Видимо, поэтому я и выбрала профессию переводчика.

Но - о городе.

Его планировка проста и пламенна, как речь вождя с броневика – проспект Коммунистический пролегает одной прямой кишкой через весь город, параллельно и тоже очень прямо идет улица, естественно, Ленина, ограниченная уже упоминавшейся колючей проволокой, а с другой стороны и тоже параллельно – еще какие-то не менее прямые улицы, чьи названия я успела забыть. Хотя город почти наверняка разросся и приобрел более округлые очертания, в моей памяти он остался именно таким – прямые углы, прямые улицы и ветер в прямоелицо.

Дом Культуры имени Островского, школа имени Павлика Морозова, кинотеатры «Мир», «Комета» и «Россия», музыкальная школа имени Чайковского П.И. и, конечно, театры музкомедии и кукол, как я могла забыть. Да, еще Дом ПионЭров. Помимо Коммунистического проспекта, который, говорят, в незапамятные времена его строительства силами зэков был-таки проспектом Сталина, помню еще улицу Крупской, Свердлова, Первомайскую, Парковую и загадочный Южный проезд. Еще Больничный городок и больницу «на Чекисте», а также почему-то 22-й квартал.

Жители близлежащего областного центра, где работала и продолжает работать моя мама, и где когда-то училась и работала я, креативно именовали мой город «пятым почтовым», и до начала перестроечных годов были твердо убеждены в том, что сразу за колючей проволокой – райские кущи и вообще другой климат. А также в том, что все «почтовские» - снобы, жлобы и фарцовщики, если кто помнит такую профессию. «На почтовом» продавалась колбаса «докторская» и приторный, но нежно любимый горожанами торт «Полет», выдавались продуктовые заказы в странных заведениях под названием «стол заказов» и внезапно «выбрасывались» гэдээровские сапоги и венгерский трикотаж, а также ондатровые шапки. Да, я динозавр, и я помню.

Попасть в почтовский рай можно было только обладателям прописки и пропуска, и, если у тебя не было личного легкового автомобиля – у меня вот, к примеру, не было - то добро пожаловать на остановку автобуса «номер сорок» - единственного на ту пору маршрута, доставлявшего счастливых жителей «почтового» к месту работы-учебы и обратно в рай.

Я еще застала те интересные времена, когда автобус останавливался и на выезде – пропуска сдавались на хранение солдатикам, и на въезде – кто не успел, тот опоздал и ждет следующего автобуса, радостно прыгая по сорокоградусному морозцу. Потом порядок сменился на более гуманный: из города выезжает автобус свободно – ну разве что иногда остановят и пройдут или протолкаются по салону с автоматом наперевес, сурово глядя из-под казенной ушанки. Зато на обратном пути, на въезде в рай, автобус отрыгивает пассажиров на «этой» стороне, и они бегут, разъезжаясь ногами по снегу, льду или грязи предъявлять свой пропуск согласно номеру кабинки. Автобус тем временем въезжает в зону сурового контроля и счастье тем, у кого специальное разрешение не выходить для проверки – их проверяют там, внутри автобуса. Этой привилегией пользовалась и я, когда была сильно беременна. Еще можно было пропуск забыть дома, и тогда - за неимением мобильных телефонов - приходилось уповать только на то, что 1. у тебя есть друзья, 2. друзья едут с тобой в одном автобусе, и 3. они тебе действительно друзья, и поэтому потащатся к тебе домой с твоим ключом искать забытый тобой в кармане вчерашних штанов пропуск.

Вот она, граница - правда, не совсем "та" - это выход к реке и на пляж. Не сезон, конечно.


Река, зима, привычная среда обитания. Теперь, надеюсь, понятно, почему я так равнодушна к снегу?


На этом на сегодня все, воспоминания отвоспоминались, пошла жить полноценной реальной жизнью. Всем привет.

http://hohkeppel.livejournal.com/99629.html?thread=1006637&